Вера маленького мальчика.
II
По утрам дети имели урок с матерью, потом их пускали побегать на воздухе до обеда, после обеда они занимались музыкой и после музыки ездили с матерью кататься.
В одно утро, окончив уроки, дети весело побежали в сад. В это время поспевала земляника. Дети, добежав до конца сада, перелезли через невысокий забор на луг, где по холмикам росла в обилии земляника. И так дети двигались и двигались все вперед, с холмика на холмик и, наконец, дошли до небольшого болотца, за которым у опушки леса была горка; дети были уверены, что там должно быть много земляники.
— Тут мокро, — сказал Миша.
— Ну, так что же? Не беда! — отвечал Андрейка и, при этих словах, сел на траву, сбросил башмаки и чулки и побежал босиком через болото.
Конечно, Миша тотчас же последовал его примеру.
Весело вбежали они на горку, и, действительно, как они и ожидали, земляники там было много, и так как горка была на самом припеке, то земляника уже совсем созрела.
Поднимаясь все выше и выше, они, наконец, дошли до леса, и тут они увидели тропинку; их заинтересовало, куда она идет, — прежде ее тут не было. Они пошли по ней вперед. Пройдя некоторое расстояние, они услышали громкий голос, говоривший:
— Было пусто и темно, и только вода и больше ничего… А над водою носился Великий Дух, Сильный, Всемогущий! — Так говорил кто-то торжественным голосом.
Удивленные мальчики остановились и стали осматриваться, откуда слышался голос.
Сквозь чащу молодых дерев они увидели лужайку, на которой стоял большой толстый мальчик, а перед ним сидела группа крестьянских детей. Это был Варфоломейка, приехавший из Петрограда на каникулы. И вот он ораторствовал перед публикой. Андрейка и Миша тихонько подошли и сзади присели.
Варфоломейка продолжал:
— Великий, Сильный Дух имел власть приказывать, и все ему повиновалось. Этот Дух был Бог! Он сказал: «Да будет свет!» — и тотчас же стало светло. Он сказал: «Земля отделись от воды!» — и вода с землей разделилась. Он велел звездам засверкать и солнцу засиять, и все стало так, как Он повелел. Он сказал земле: «Произрасти траву, цветы и дерева,» — и стало все расти, и до сих пор растет. Он повелел рыбам плавать в воде, и явились рыбы в воде. Он сказал: «Пусть птицы полетят по воздуху,» — и полетели птицы. Затем также Он сотворил и всех зверей какими Он хотел. И когда Он сотворил человека, то вдунул Свой Дух в него, и стал человек разумным и вечно живущим, подобно Богу, потому что Дух Божий был в нем.
Варфоломейка окончил словами: «Завтра в этот же час опять будет лекция; желающие могут приходить. А теперь окончено». Все встали и побежали домой. Андрейка и Миша также. Андрейка был в полном восторге. Он услышал именно то, что так желал знать. Он только удивлялся, как это папа не знает этого. Молча и задумчиво шел он по тропинке.
— Вечно живущий, отчего же все умирают? — недоумевал он. Выйдя из леса, он остановился перед Мишей и спросил его:
— Ты, Миша, честный человек?
Миша вытаращил свои большие голубые глаза и сказал:
— Честный,
— Ты умеешь держать слово? — ояять спросил Андрейка.
— Умею, — утвердительно ответил Миша.
Тут Андрейка положил свои руки на плечи Миши и серьезно, даже строго, глядя прямо ему в глаза, спросил:
Обещаешься ли ты мне никому не говорить, что мы тут были?
— Обещаюсь, — твердо сказал Миша.
— Смотри, Миша, никому ты не должен этого говорить: ни папе, ни маме, ни няне, никому, ни даже коту, ни петуху, никому! Понимаешь?
— Обещаюсь, — торжественно повторил Миша.
— Если же ты не сдержишь слова, то я никогда не возьму тебя с собой гулять, никогда! Слышишь? — и при этих грозных словах, Андрейка сильно толкнул Мишу за плечи.
— Обещаюсь, — еще раз повторил Миша.
— Если так, то завтра опять придем сюда.
И они сбежали с горки, перебежали через болотце, обулись, добежали до забора, перескочили через него и помчались к дому. Очень хотелось Андрейке всем, всем рассказать, что он слышал. Но он думал, что благоразумнее никому не говорить, а то, пожалуй, не позволят туда ходить, потому что им было запрещено сообщаться с крестьянскими детьми. Между тем, Варфоломейка говорил именно то, что больше всего интересовало Андрейку: он решил, что расскажет все, когда у Варфоломейки окончатся каникулы, и он уедет в Петроград.
На следующий день они опять таким же образом побежали на «лекцию», как называл свои речи Варфоломейка.
Они немного опоздали, и когда они подошли, то Варфоломейка уже продолжал:
— Дьявол был дух сильный, злой, завистливый, гордый и лживый. Он ненавидел Бога и завидовал счастью людей: ему хотелось их погубить и сделать огорчение Богу, испортить Его дело, помешать Его плану, а, главное, подчинить человека себе.
Между другими деревьями росло дерево жизни и дерево познания добра и зла. Бог, любя и жалея человека, предупредил его: «Не ешь плодов с дерева познания добра и зла: в день, когда ты съешь, смертию умрешь.»
— Наверно, они съели, — подумал Андрейка.
— Дьявол, желая погубить человека, заговорил с женою и спросил ее, -продолжал Варфоломейка, — подлинно ли Бог запретил есть плоды от всякого дерева?
И когда жена сказала:
— Только с этого не велел, чтобы нам не умереть. Тогда дьявол сказал:
— Нет, не умрете, но Бог знает, что тогда вы будете сами, как боги оттого Он и запретил вам есть.
Теперь жене предстояло выбирать, кому верить. Богу ли, который говорит «умрете» или дьяволу, который говорит «не умрете». Жена выбрала обманщика, поверив ему, а в словах Божиих усомнилась. Она взяла плод и съела, и мужу дала, и он ел.
Андрейка так и всплеснул руками.
— Так вот отчего все умирают? — воскликнул он. Варфоломейка не обратил внимания на его возглас и продолжал:
— Ежели бы после этого Адам стал есть плоды с дерева жизни, то дело было бы непоправимо.
Я завтра объясню, почему Бог прогнал людей из рая, где росло дерево жизни, и запер двери, чтобы никто туда не прошел.
— Лекция окончена, — объявил он, и все разошлись. Андрейка не мог дождаться следующего дня, чтобы слышать продолжение. Он был рассеян, на уроке задумчив и серьезен. Родители недоумевали, что с ним случилось, и даже встревожились, не заболел ли он.
I I I
Опять собралась группа слушателей, опять Варфоломейка начал говорить: — Бог очень любил людей. Ему было жаль, что они подчинились дьяволу, что они стали его пленниками, и что они должны умереть: и так как дух в них вечный, то, хотя тело умирает, но душа остается жить, и как душа пленница дьявола, то он и возьмет ее к себе, далеко от Бога, и душа должна будет очень страдать и вечно мучиться. Богу стало так жаль людей! Он ведь создал их для вечного счастья, для вечной жизни, и, вдруг, они должны погибнуть! Что тут делать, как дело поправить, как их назад вернуть? И Он решил послать Сына Своего на землю, единственного и возлюбленного! Он не пожалел отдать Его, так Ему хотелось спасти людей: так Он любил их, что пожертвовал Своим Сыном. Он решил: пусть все грехи людей лягут на голову Сына Моего, и Я с Него одного взыщу за них. Я Его отдам в выкуп за людей. Он заплатит за пленников, Он выкупит их: дьявол тогда не будет иметь право удерживать пленников. Они все будут свободны и как бы несогрешившие. Прошло четыре тысячи лет, и Бог не переменил своего плана: и людей не разлюбил, хотя они очень огорчали Его.
Народилось людей много, они покрыли всю землю и все были пленниками дьявола. Многие люди знали обещание Божие, многие ждали и радовались. Наконец, явился Сын Божий. Как вы думаете, в каком виде явился Сын Божий? Вы, может быть, думаете, что Он явился в сиянии, окруженный ангелами, или с войском, чтобы сражаться с врагом? Нет. Он родился, как простой маленький мальчик, и при том в большой бедности, даже спал на соломе. И никогда Он не был богат. Когда Он вырос, Он взял себе двенадцать учеников, простых, бедных людей. Имя Его — Иисус Христос!
— Лекция окончена, — по обыкновению объявил Варфоломейка.
Андрейка всю дорогу твердил имя: «Иисус Христос. Иисус Христос», — боясь позабыть его. Он ведь первый раз в жизни слышал это имя и очень удивлялся, какой Бог добрый, что вместо того, чтобы страшно рассердиться на человека, Он жалеет его, заступается за него и всячески хочет его спасти. Удивительно! Сердце и ум Андрейки были полны новых впечатлений, и он не мог удержаться, чтобы с кем-нибудь поделиться тем, что он узнал. Он сказал няне:
— Я теперь знаю, откуда все взялось, я знаю, отчего звери не такие умные, как люди, я знаю отчего все умирают!
— Откуда же ты все это узнал, голубчик, кто тебе это рассказал? — спросила няня.
— Этого тебе я не могу сказать, а только я знаю еще, что на Сына Божия возложены грехи всех людей, — и после этих слов Андрейка снова стал повторять: «Иисус Христос. Иисус Христос». Няня с удивлением смотрела на него, не зная, радоваться ли ей или ужасаться, слыша все это.
— А ты папе сказал про то, что ты знаешь? — наконец спросила она.
— Нет, я ему не говорил, — отвечал Андрейка.
— Ты бы ему сказал, — посоветовала няня.
— Может быть я ему скажу… я думаю, что я ему скажу, — отвечал Андрейка. Вечером того же дня Андрейка, сидя в гостиной, твердил опять в полголоса: «Иисус Христос. Иисус Христос».
Отец услышал и спросил:
— Что ты там твердишь?
— Имя Сына Божия, — доложил Андрейка.
— Кто тебе это сказал? — спросил отец.
— Я этого тебе не могу сказать, — отвечал Андрейка.
— Но я требую, я должен знать, — строго сказал отец.
— Я тебе скажу, но не сейчас, немного погодя, — ответил смело Андрейка.
— Почему не теперь? Я хочу знать сейчас же! — говорил отец.
— Это тайна, — загадочно ответил Андрейка.
— А если я тебя накажу за эту тайну и тогда заставлю тебя сказать, — вот твоя и тайна! — сердитым голосом сказал отец.
— Если даже ты убьешь меня, я сейчас не могу сказать. Потом я тебе расскажу, как я это узнал. Я еще знаю, что Великий, Сильный, Всемогущий Дух носился над водой, и Он-то повелел всему быть, как Он хотел, и все сделалось, как он велел Я знаю, отчего такая разница между животными и человеком. — И, помолчав минуту, Андрейка продолжал. — Это оттого, что Бог вдунул Свой Дух в человека
Пока Андрейка говорил, отец, взволнованный, ходил по комнате из угла в угол, дергал нервно свои усы и кусал губы, не понимая, как надо поступить, и потому решил не торопиться
Когда дети ушли спать, Виктор Александрович подошел к жене и спросил:
— Рая, откуда он это знает, кто ему сказал?
— Я и сама удивляюсь и не могу себе представить, откуда у него эти сведения, — отвечала Раиса Ивановна
— Ты не думаешь, что это няня ему сказала или кто-нибудь из прислуги? -спросил опять Виктор Александрович.
— Няня не скажет, а прислуга сама ничего не знает. Ты слышишь, что он говорит, точно учился у законоучителя, — отвечала Раиса Ивановна
— Разве он видится со священником? Не ходит ли священник сюда? — догадывался Виктор Александрович.
— Да что ты, церковь от нас за семь верст. А если думать на учителя, то его нет теперь здесь, он уехал на лето, — объяснила Раиса Ивановна.
— Одно остается думать, что он достал какую-нибудь книжонку теперь он выучился читать и трудно его уберечь. Посмотри, нет ли какой книжки в его вещах — говорил Виктор Александрович. — Может быть в газетах было что-нибудь, — сказала Раиса Ивановна.
— Во всяком случае, это пренеприятная новость для меня, — со вздохом сказал Виктор Александрович, — весь мой план воспитания испорчен. Ужасно досадно! — волновался он.
Никакой, понятно, книжки не нашлось. Тогда Виктор Александрович попробовал разуверить Андрейку и представить все, что он узнал, как старую басню. Он стал ему рассказывать мифологию, думая его отвлечь, и говорил, что люди прежде и мифологических богов считали за правду. Но с распространением образования все это бросили! Но Андрейке так нравилось то, что говорил Варфоломейка, и какой-то внутренний голос шептал ему: «Это все правдоподобно и этому можно верить».
Однажды Андрейка сказал няне:
— Варфоломейка гораздо больше знает, чем ты, няня, и чем мама, и даже чем папа!
— Какой Варфоломейка? — удивленно воскликнула няня.
Миша при этой выходке Андрейки даже присел, захватив ручонками свои колени, и широко, почти до ушей, улыбнулся, лукаво смотря на Андрейку, как бы молча, но красноречиво говоря: «Проговорился сам, Андрейка!» А Андрейка страшно испугался того, что он сказал; он побледнел и молчал с вытянутым лицом.
Спустя немного времени, он подошел к няне и, обняв ее, спросил:
— Няня, ты меня любишь?
— Кого же я и люблю, как не тебя? — спросила вместо ответа няня.
— Если ты меня любишь, то, няня, голубушка, не говори никому про Варфоломейку.
— Да кто же это, Варфоломейка-то? — вполголоса спросила няня. Но Андрейка зажав рукою ее рот, сказал:
— Не говори, не говори, никогда этого имени не произноси! Ты сделаешь это?
— Ну ладно, ладно, не скажу, а все-таки я бы хотела знать, кто он?
— Потом я тебе скажу все, только теперь ты помолчи, нянечка, хорошо? -приставал он.
— Хорошо, хорошо, — согласилась няня.
Время шло, и познания Андрейки увеличивались; отец запретил ему в гостиной рассказывать, что он знает; тогда Андрейка в детской, которая была рядом с гостиной, говорил няне, и, все равно, к досаде Виктора Александровича в гостиной все было слышно.
— В Сыне Божием была любовь Божеская к людям, жалость и сострадание, и Божеская сила Всемогущая. И, несмотря на это, Он был смиренный, смиренный, тихий, кроткий. Не правда ли, какой хороший Он был? — с увлечением рассказывал Андрейка.
— Когда приходили к нему больные, он жалел их и всемогущей силой Своей исцелял их. Подумай, няня, пришел к Нему слепой, и Иисус Христос сказал. »Прозри!» и слепой прозрел с той же минуты! Чудно! Один больной тридцать восемь лет лежал. Иисус Христос подошел к нему и исцелил его. А раз на дороге попались Ему похороны, мать хоронила сына и плакала. Ты верно думаешь: «Ну что же теперь можно сделать, когда уже умер?» Вот я тебе скажу: Иисус Христос велел похоронам остановиться. Ему очень было жалко, что мать плачет, и он сказал мертвому: «Встань!» И мертвый ожил. Вот какой Он всемогущий! Он и теперь такой же, Он не переменился, не ослабел, Он еще больше имеет власти теперь, чем тогда, потому что Он победил дьявола. Только я не знаю, как было сражение и как Он победил Когда я узнаю сам, я тебе расскажу Это очень, очень интересно! Не правда ли? — говорил Андрейка.
Из собрания протоиерея Валентина Кречетова.
