Любовь Ганаго: Я узнал тебя!
«Где я? Что со мной?» — эти мысли пронзили Виктора, когда он пришел в сознание. Он хотел привстать, оглядеться, но на голове была какая-то повязка, руки и тело связаны ремнями.
«Я — в плену?!» — с ужасом подумал Виктор и с трудом стал вспоминать. Они ехали на задание. Вдруг — выстрелы. Приняли бой. Он помнит взрыв. Потом все погрузилось во тьму.
Скрипнула дверь. Кто-то подошёл к нему, и молодой голос сказал:
— Всё ещё без сознания. Жаль парня. Вряд ли вы, Николай Петрович, вернёте ему зрение.
В ответ послышался старческий говорок:
— Эх, батенька, торопитесь, ой, торопитесь! Надежда есть — операция прошла удачно.
Виктор, оглушенный услышанным, застонал:
— Где я? Почему связан?
— Пришлось, дружок, — объяснил старческий голос, — ты рвался куда-то бежать и все пытался скинуть повязку с головы. Сейчас тебя развяжут. Надеюсь, будешь вести себя тихо. Лена, — позвал он кого-то, — развяжи его и принеси поесть.
— Я… ослеп? — через силу произнес это слово Виктор.
— Тебя привезли в Москву, в лучший госпиталь. Всё, что можно, уже сделано. Пока отдыхай.
Они ушли. Какая-то женщина ловко сняла с него ремни и принесла обед.
— Ешьте! Может быть, вас покормить?
— Я ничего не хочу! Оставьте меня! Уйдите все! — Он толкнул тарелку, она упала на пол и разбилась. — Уйдите! Уйдите! — уже кричал он.
Женщина с криком:
— Валя! Валя! Иди быстрей! Больной опять бушует! — выбежала из комнаты.
Злость прошла. «Наверно, опять свяжут», — безрадостно подумал он.
Послышались легкие шаги. Кто-то сел рядом на стул и ласково произнес:
— Ну, миленький, успокойся, нельзя волноваться! — И нежные пальцы стали гладить его руку. — Николай Петрович считает, что успех операции во многом зависит от тебя. Главное, ты не должен впадать в уныние, а положиться на волю Божию. А Бог поможет тебе вернуть зрение.
— У вас что, такая должность: Валя-валерьянка? — невесело пошутил он.
Девушка тихонько засмеялась:
— Я, Витенька, здесь уже третий год. Студентка я, медичка. Сначала санитаркой работала, а сейчас — медсестрой у самого Николая Петровича. Ох, как я боялась сначала во время операций! Николай Петрович даже хотел заменить меня. Теперь страх прошёл, я всё время молюсь, чтобы Господь помог. Вот и о тебе, Витенька, молилась, когда тебя оперировали, и буду каждый день молиться, просить Господа, чтобы вернул тебе зрение.
— Думаешь, поможет? — улыбнулся Виктор.
— А как же? — убеждённо сказала Валя. — Во всём есть Божий Промысл. Без него ничего не может свершиться. Ты тоже, Витенька, молись, и Господь поможет тебе.
— Ох и ребёнок ты ещё, Валюша, — ласково сказал Виктор, — веришь в чудеса. А жизнь жестокая и безсмысленная. На моих глазах гибли ребята, такие же, как я. Почему? В чём тут был Божий Промысел? Да и я… За что Господь лишил меня зрения?
— Мы, Витенька, не всегда можем понять, зачем и как поступает Бог, — мягко сказала Валя. — Это сокрыто от нас. Да и рассматриваем мы все события с позиций временных. А жизнь-то вечная, Витя. И от нас зависит, как мы подготовим себя к этой вечности.
И хотя слова её ему по-детски наивными, он не спорил. С ней было хорошо и спокойно, и не хотелось, чтобы она покинула его.
Валя приходила к нему каждый вечер. Они много разговаривали, она читала главы из Евангелия, рассказывала о церкви и церковных Таинствах, учила молиться.
Виктор так привык к её ласковым словам и прикосновениям, что скоро не мог даже и представить жизни без неё… Однажды он сказал ей, что представляет её блондинкой с голубыми глазами, высокой и стройной. Валя засмеялась:
— Вот и разочаруешься, когда увидишь меня! Совсем я не такая.
Подошёл день, когда с глаз Виктора сняли повязку. Он — видел! По-новому, с восторгом разглядывал он лица людей, небо и деревья, виднеющиеся из окон больницы.
«Валя права! — думал Виктор. — Во всем Божий Промысл. Я лишился зрения, и Господь вновь даровал мне его, чтобы я другими глазами посмотрел мир».
Он с нетерпением ждал Валю, но она в этот вечер не пришла.
Валю обуревали сомнения: встречаться с Виктором или нет? Его скоро выпишут из больницы и он уедет к себе на родину. Так, может, и лучше, чтобы остался у него в памяти тот образ, который он придумал и полюбил.
— Не переживай, Валюшка! — успокаивали подруги, — мы сделаем из тебя красавицу!
Они усадили её на стул, наложили вокруг глаз тени, подрумянили щёки, накрасили губы, приклеили длинные ресницы, пышно взбили волосы. Наконец с возгласом: «Ох, и красивая ты стала, Валька!» — подвели её к зеркалу.
Валя долго смотрела и не узнавала себя. Эта девушка была красива, но это была не она — ничего не осталось от её простодушного лица. И даже возрастом казалась много старше.
Подойдя к умывальнику, несмотря на протесты огорчённых подруг, Валя решительно смыла чужую красоту. А вечером пошла к Виктору.
Он лежал на постели и с безпокойством ждал Валю…
Открылась дверь. На пороге стояла миловидная девочка невысокого роста, с тёмными волосами и большими серыми глазами. Она улыбалась.
«Что за девушка? Чему она улыбается?» — растерялся Виктор. И тут он услышал знакомый ласковый голос:
— Ну вот, Витенька, все твои страхи позади. Скоро тебя выпишут.
И в тот же момент нарисованный им образ девушки исчез. Именно такой, только такой должна быть его Валя.
— Родная, любимая! — воскликнул он. — Иди же сюда! Я сразу узнал тебя!
