О преподобный отче Шио, моли Бога о нас!
— Вот тебе, вот тебе! И еще! И еще!
— За что? У–у–у–у… Я просто серый волк – зубами щелк. Я смелый хищник нашего Леса!
— Не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел!
— И не овцу вовсе…
— Хуже! Козу! Козу у сторожа Петровича! Мало тебе живности в нашей Чаще-Пуще? Хочешь, чтобы охотников вызвали, облаву устроили?
— Коли волк есть, так ему надобно есть! И муха не без брюха!
— Пузо – наша обуза: много есть – не велика честь: обжорой назовут!
— С одной ягоды сыт не будешь!
— И с ягоды – будешь, была бы воля Того, Кто нас Создал. Собирай молодых, охотиться ночью не будем – будем слушать историю про мудрого волка, лучшего из волков, покровителя нашего рода.
Огромная холодная луна. Широкий овраг в непроходимой Чаще-Пуще. Двадцать молодых волков легли полукругом, положив чуткие морды на вытянутые лапы. Блестит короткая густая шерсть. Это стая. Вместе они – грозная сила. Вместе они измучат преследованием даже крупного, сильного зверя – лося или оленя. Вместе вступят с ним в противоборство. Вместе защитят добычу от других хищников. Полакомят мясом детенышей. А сейчас – двадцать пар светлых немигающих глаз смотрят на вожака. Отца. Судью. И мощный волк, седой, серебряный в свете луны, начал древнюю повесть.
— Далеко отсюда, на юге, есть чудесный край, напоминающий Прежний Дивный Сад. Высоко-высоко, к Тому, Кто нас Создал, уходят синие горы; на горных пастбищах пасутся тур, и серна, и олень, и безоаровый козел. В быстрых холодных реках плещется форель. В лесах и на речных равнинах кишмя кишат птицы: зяблики, зеленушки, черные дрозды, большие синицы…
— И волки кишмя кишат?
— А как же! И шакалы, и рыси, и камышовые коты, и бурые медведи. Люди называют этот край Грузией, а в старину звали Иверией. И вот в ужасных и диких скалах, в глухом ущелье, полном ядовитых гадов (даже мы, волки, избегали этого места), поселился человек.
— Он ушел? Он захотел стать одним из нас?
— Он вернулся. Он захотел стать таким, какими и должны быть люди по замыслу Создателя. И еще он вернул волка. Лучшего волка в земном волчьем роду.
Молодые заволновались. Насторожились уши, способные услышать, как ползет по земле дождевой червь; затрепетали ноздри, способные почуять запах больного лося на расстоянии нескольких километров… Так вбирали они в себя странное слово.
— День и ночь славил человек Создателя. День и ночь ощущали звери ясный свет, струившийся из пещеры, свет не страшный, не страстный, не обжигающий, а мягкий и ласковый. У тех, кто вступал в полосу света, исцелялись болячки, заживлялись раны.
— Человек охотился?
— Нет. Съедобная трава, да и той немного, и несколько глотков воды – вот вся его пища. Позже белый голубь стал носить в пещеру нечто белизной превосходящее снег и сладостью – любую мыслимую добычу…
Постепенно в ядовитую пустыню стали стекаться люди. В пещерах и логовищах селились те, кто хотел подражать Светлому, из самых дальних областей прекрасной Иверии прибывали те, кто искал совета и утешения..
— Про великого волка!
— Долина наполнилась конским ржанием, и криком ослов, и вкусным запахом жирных домашних мулов. Пировали волчьи стаи, и жирели гиеновые собаки. Как известно, сытых глаз на свете нет и жадность покою лютый враг. И вот в одно ленивое утро, когда дикие звери отдыхали после разбоя, мощная сила, сильнее их воли, подняла их и повела по светлому лучу, как по дороге, прямо к пещере отшельника. Сотни, тысячи зверей шли вместе со своими детенышами; самых маленьких самцы и самки несли в зубах.
Дивное зрелище! Увидит ли мир когда-нибудь подобное?
Ступенчатая площадка в горах. Тесно. И площадка не площадка уже, а как бы меховой ковер, составленный из разноцветных кусочков. Прижавшись друг к другу и опустив головы, сидят черные медведи и желтые, как песок, львы, рыси рыжие и полосатые гиены. И, конечно, серая туча — волчья стая, возглавляемая самым смелым, самым быстрым и свирепым волком.
— Подожди! Ты сказал – львы?
— И не ошибся. В те времена могучие львы водились повсюду, кроме самых северных краев… Но эта быль – о волке. Так вот, вышел к зверям отшельник с воздетыми к небу руками, изможденный, черный телом и светящийся.
— Как это может быть?
— Душа дороже тела. Тело истощилось от постоянного поста и почернело от пещерной сырости, а лицо сияло, как у ангела.
— И он данной Создателем властью уничтожил пришедших хищных зверей? А волка пожалел, да?
— Нет. Вот его слова: «Видите смирение мое и послушайте меня. Я говорю вам, и знает Христос, что у меня болит сердце о вас, хотя вы и дикие звери. Богу угодно, чтобы эта пустыня наполнилась людьми, славословящими Его, и потому, говорю вам, идите отсюда выберите себе другое место для вашего успокоения и, отходя, не делайте вреда никому. Один же из вас пусть останется здесь, чтобы пасти ослов моей братии и тем заплатить за убытки, нанесенные вами».
Покорное слово гнев укрощает. Собрались уходить тихие звери, но кто же искупит общую звериную вину? И отделился от нашей стаи он – предводитель, легкий, мускулистый, со светлыми клыками, острыми, как ножи охотников, и лег у ног святого Шио. Шио — так звали люди кроткого старца.
Волки заворчали.
— Не может волк в пастухах жить, лиса – в птичниках, а свинья – в огородниках!
— Создателю все возможно. Разве не знаете вы, что так и было назначено в Прежнем Дивном Саду? Волк повиновался словам святого. Каждый раз с холма он воем давал знать, что настало время выходить ослам на пастбище. Днем волк пас их на горах, а к вечеру пригонял к обители. Люди дивились такому чуду и славили Бога, даровавшего рабу Своему силу повелевать даже дикими зверями. Но вот что еще особенно удивляло всех: волк в продолжение всей своей службы не ел мяса. Он довольствовался только тем, что давал ему старец, а святой обыкновенно утром и вечером бросал ему по куску хлеба, намоченного в воде. Вечером, приняв обычную пищу, волк уходил в свою берлогу, выкопанную для него в горе самим святым Шио близ его пещеры.
Молодые волки как будто окаменели. Было так тихо, что слишком яркий свет луны казался звуком.
— Благородный волк очень мучился? – это, конечно, спросил строптивый и любопытный спорщик.
— Ты хотел бы услышать «нет»? Но наша натура искушается напастями. Да, он мучился. Он голодал, и временами ему казалось, что переворачиваются его внутренности, что преломляется сама его природа… Но сладкой и целительной была близость Света, и постепенно мудрый волк забыл о другой пище. Он как будто вспомнил, как лежал рядом с агнцем на берегу чистейшего ручья… Тело же его оставалось крепким и мускулистым.
— Он умер возле светлого человека?
— Нет. Через шесть лет службы старец отпустил волка. Однажды волк раньше обыкновенного пригнал ослов в монастырь и громким воем стал звать людей. Вышел монах именем Конон, пересчитал стадо и не нашел своего осла. С гневными упреками явился Конон к святому Шио, а мудрый волк старался хвостом и глазами показать, что невиновен.
— Он не говорил по-человечьи?
— Я рассказываю быль, а не сказку, — сурово заметил вожак.
— Потом волк ухватился зубами за посох Конона и стал тащить его за собой. Святой Шио, увидев это, велел монаху следовать за волком, но инок отвечал ему на это: «Горе мне, грешному! Ты, отче, хочешь погубить душу мою. Ты погубил осла моего и хочешь, чтобы еще и я был растерзан этим волком?» Так монах, постепенно возвышая голос, упрекал святого. Но святой Шио кротко и тихо вышел из пещеры и велел еще двоим из братьев следовать за волком. Иноки пошли, и волк привел их к пропасти, где лежал разбившийся насмерть осел.
Святой же, призвав к себе волка, сказал ему: «Ты уже довольно времени служишь нам, благодарю тебя за это, будь свободен, иди к своим и не делай вреда братии моей». Волк, получив свободу, удалился в горы. Рассказывают, что веку его было на земле – дюжина волчьих жизней, что оставил он стаи и стаи сильных потомков, что в старости был он белым и блестящим, как эта луна. Он помнил возвращение в Дивный Сад и учил волков быть благородными.
— Не есть мяса? – дрожа от восторга, спросил Любопытный.
Вожак не на шутку рассердился.
— Здесь, в Чаще-Пуще, волки не могут не есть мяса! И переменить этот закон может лишь воля Того, Кто Создал нас! Но ненасытная жадность и злоба, и звериная и человеческая, противны Его воле. Волчья участь — уничтожать больное, хилое и глупое, чтобы крепок был лесной народ. Но помни – помни, что даже волчью тропу может пересечь луч дивного света…
Торчинова Ж.В.