А Майков

Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог:
Чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог..

Равнодушные
любых профессий
религий
и языков,
представители древних династий
и беспородные,
будьте прокляты,
ныне, и присно,
и во веки веков!
Я желаю вам абсолютно искренне:
будьте прокляты!
В час,
когда земля примеривается
к новой войне,
когда ломятся склады от бомб
и ракеты в небо вгрызаются,
«Наше дело маленькое… — шепчете вы, —
Мы — в стороне…
Мы не вмешиваемся ни во что…
Нас не касается…»
Я не знаю,
как взбудоражить вас
в недрах ваших квартир,
чем растревожить,
какими такими дустами?
Но знаю,
что, если завтра
погибнет
мир,
он погибнет
только по вашей вине,
равнодушные!
И за то, что вы равнодушны
к стонам чужим и словам,
я желаю яростно,
желаю истово и навязчиво,
чтобы сделалось
лично вам,
персонально вам
сегодня же
больно
по-настоящему!
Я хочу, чтобы вы оставались
самими собой,
но чтоб в каждой клетке вашего тела
темно и разбойно
колыхалась боль,
клокотала боль,
извивалась боль!
Чтоб —
молчать было больно!
И чтобы —
стонать было больно!..
Я желаю,
чтоб в ваших глазах
пошатнулся свет,
чтоб наполнились ужасом
ваши секунды и месяцы.
И чтоб вы кричали: «Спасите!!» —
а люди в ответ
пожимали плечами:
«Мы ни во что не вмешиваемся…»
Я хочу,
чтоб судьба стояла у ваших дверей
и смотрела бы, усмехаясь,
что с вами делается…
И да сбудется
это проклятье
как можно скорей!
Пока есть время.
Пока еще мир живет и надеется.

На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель.

…А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

Роберт Рождественский
1969