ТРИ ПОЯСА

(русская сказка)

В царствование великого князя Владимира, неподалеку от Киева, на берегу быстрого Днепра, в уединенной хижине жили три молодые девушки, сиротки, очень дружные между собой. Одну звали Пересвета, другую — Мирослава, а третью — Людмила.
Пересвета и Мирослава были прекрасны, как майский день. Соседи называли их алыми розами, отчего они сделались несколько самолюбивы.
Людмила была не красавица, никто ее не хвалил, и подруги ее, которых она любила всем сердцем, твердили ей каждый божий день:
— Людмила, бедная Людмила, ты никогда не выйдешь замуж. Кто тебя полюбит — ты не красавица и не богата.
Добрая Людмила верила им в простоте сердца и не печалилась. «Они говорят правду: я никогда не выйду замуж. Что ж нужды? Я буду любить Пересвету и Мирославу больше всего на свете, буду ими любима, какого счастия желать мне больше?» — так думала простосердечная Людмила, и чистая душа ее была спокойна. Ей минуло пятнадцать лет, но еще никакое смутное желание не волновало ее невинного сердца. Любить своих подруг, ходить за цветами, распевать песни, как нежная малиновка, — вот и все удовольствия, которые были у доброй Людмилы.

В один прекрасный день все три подруги гуляли по берегу ручья, осененного соснами и березами. Пересвета и Мирослава рвали цветы для украшения головы, и Людмила рвала их — для Пересветы и Мирославы. Она воображала, что ей неприлично думать об украшении.
Вдруг они увидели на берегу ручья старушку, которая спала глубоким сном. Солнечные лучи падали прямо на ее седую голову. Пересвета и Мирослава засмеялись.
— Сестрица, — сказала одна, — как тебе нравится эта красавица?
— Лучше тебя, Мирослава!
— И тебя, Пересвета!
— Шафран едва ли превзойдет желтизной эти прекрасные щеки, покрытые приятными морщинами.
— А этот нос, Пересвета, не правда ли, он очень скромно пригнулся к подбородку?
— Сказать по правде, и подбородок отвечает своей фигурой красивому носу.
— Они срослись, сестрица.
В продолжение разговора и та и другая беспрестанно смеялись.
— Ах, сестрицы, — сказала тихая Людмила, — вам не пристало смеяться над этой старушкой. Что она вам сделала? Она стара, ее ли это вина? И вы состаритесь в свою очередь, зачем же смеяться над тем, что непременно будете иметь сами? Смеяться над старыми — значит прежде времени смеяться над собой. Будьте рассудительны, а главное — будьте жалостливы. Посмотрите, как солнце палит голову этой бедной женщины. Давайте наломаем березовых веток и сплетем вокруг нее маленький шалашик, чтобы сон ее был тихим и спокойным. Проснувшись, она благословит нас и будет за нас молиться. А небо всегда исполняет молитвы стариков и нищих, так говорила мне покойная матушка.
Пересвета и Мирослава почувствовали свою вину. Они наломали вместе с Людмилой березовых веток, сплели шалаш и прикрыли им голову спящей. Старушка скоро проснулась, увидела над собой тень, удивилась и начала осматриваться.
Перед ней стояли Пересвета, Мирослава и Людмила.
— Благодарю вас, милые незнакомки, — сказала она. — Подойдите, я хочу вас отблагодарить. Вот три пояса, каждая из вас может выбрать для себя тот, который покажется ей лучше и более к лицу.
Старушка положила на траву три пояса. Два из них были очень богаты, из крупного жемчуга и алмазов, а третий был простой, необыкновенной белизны лентой, украшенной фиалками.
Пересвета и Мирослава набросились на жемчуг и алмазы, Людмиле досталась белая лента.
— Благодарю тебя, — сказала она старушке, — этот простой убор мне подойдет. Пересвета и Мирослава прекрасны лицом — им нужно и одежду иметь прекрасную, а для меня довольно простой и скромной.
— Ты говоришь правду, мой друг, — сказала старушка Людмиле, надевая на нее пояс, — никогда ни за какие сокровища на свете не снимай с себя этой ленты. Не верь людям, которые будут говорить, что он тебе не к лицу, остерегайся обольщения гордости. Потеряв этот пояс, ты потеряешь и счастье, с ним неразлучное.
Людмила поцеловала старушку и дала ей слово никому не отдавать подарка.
Старушка исчезла. Пересвета и Мирослава не могли вслушаться в ее слова — они с восхищением рассматривали свои жемчуга и алмазы и едва успели сказать, что они ей очень благодарны.
Взявшись за руки, они побежали в свою хижину, а Людмила, заметив, что они тайно между собой в чем-то совещаются, шла за ними поодаль.
— Не правда ли, — сказала наконец Мирослава, обернувшись к Людмиле, — эта смешная старушка сделала тебе очень богатый подарок?
— Не богатый, но очень приятный — я не люблю пышности.
— Но почему бы ей не сравнять тебя с нами?
— Я об этом не подумала. То, что мне дарят, приятнее того, в чем мне отказывают.
— Посмотри, как блистают наши алмазы.
— Посмотрите на мою ленту, как она бела!
— И тебе не завидно?
— Можно ли завидовать тем, кого любишь? Я довольна тем, что вы счастливы.
— Ты добрая девушка, Людмила. Останься дома — мы пойдем в Киев покупать новые платья, наши слишком бедны для таких поясов, которые украшены алмазами и жемчугом. За одну жемчужину мы сможем купить десять пар самого богатого платья.
Пересвета и Мирослава отправились в Киев, а Людмила осталась дома одна — поливать цветы и кормить своих птичек.
К вечеру Мирослава и Пересвета возвратились в хижину с большим запасом богатых нарядов.
— Важная новость, сестрица, — сказала Пересвета Людмиле. — Молодой князь Святослав, Владимиров сын, прекрасный, как весенний день, и храбрый, как богатырь Добрыня, хочет выбрать себе невесту. Множество красавиц, боярских дочерей и даже простых поселянок, собирается в Киев из дальних русских городов, из деревень и хижин. Кто же запретит и нам искать руки прекрасного князя Святослава? Бог дал нам красоту, а добрая старушка наградила богатством. Мы хотим переселиться в Киев: каждая из нас благодаря своему драгоценному поясу может с честию и отличием показаться среди людей. И ты, добродушная Людмила, можешь ехать с нами. Ты будешь смотреть за домом, увидишь и церемонию выбора, которая должна быть чрезвычайно великолепна.
— Я охотно буду служить вам от всего сердца, — отвечала с веселой улыбкой Людмила. — Ваша радость — мое счастье. Старайтесь пленить прекрасного князя, а я буду молить Бога, чтобы он склонил к вам его сердце.
Сказано — сделано. На другой день подруги отправились в Киев. Один из бояр записал их имена в число желающих представить себя на выбор князю Святославу. Людмила не показывалась никому. Она молилась Богу о счастье своих подруг, шила им платья, нанизывала для них ожерелья, выкладывала золотым галуном и алмазами их сарафаны. Забывая себя, она жила для своих милых подруг.
Наконец наступил торжественный день выбора. Вечером дворец великого князя Владимира осветился тысячами светильников. Палата, назначенная для торжества, была обита малиновым бархатом, скамейки, на которых надлежало сидеть красавицам, были покрыты шелковыми коврами с золотой бахромой, а для великого князя Владимира и князя Святослава приготовили на возвышенном месте два кресла из слоновой кости с золотой насечкой. На улице, ведущей к княжескому двору, теснилось множество народа, повсюду горели разноцветные огни.
Наконец зазвучали бубны. Сто красавиц, цветущих, как весенние розы, шли попарно среди восхищенной толпы киевлян ко дворцу великого князя. Каждая имела при себе прислужницу: Пересвете и Мирославе сопутствовала Людмила.
Людмила была одета в белое платье и опоясана своим поясом. Русые волосы ее, заплетенные косой, были перевиты простой лентой. Она с сильным трепетом приблизилась к палате князя Владимира, села позади своих подруг и с тайным, робким предчувствием стала смотреть на дверь, через которую должны были войти великий князь Владимир и сын его Святослав.
Долго царствовала глубокая тишина в княжеской палате. Вдруг заиграла военная музыка, двери растворились с шумом. Вошли бояре и богатыри. Одни были одеты в богатые парчовые платья, другие — в великолепные военные доспехи, в золотые кольчуги и в блестящие шлемы, осененные белыми перьями. Они разделились и стали по обе стороны княжеского трона. Утихла музыка, все глаза обратились на открывшиеся двери. Появился князь Владимир в богатом княжеском уборе. Он вел за руку молодого Святослава, одетого просто, с открытой головой, с разбросанными по плечам светло-русыми кудрями, прелестного, цветущего молодостью. Стан его был гибок и строен, походка величественна, все движения приятны.
Ах, Людмила, Людмила, что сделалось с твоим сердцем при взгляде на прекрасного юношу?
«Почему я не красавица, почему не богата?» — подумала она, опустила глаза, но потом опять, против воли, устремила их на прелестного князя, который стоял один, посреди обширной палаты, прекрасный, как ангел в виде человека… глаза ее встретились с глазами прекрасного Святослава. О небо! Он подходит к ней. Мирослава и Пересвета встают, думая, что выбор должен пасть на одну из них… но Святослав подает руку Людмиле.
— Вот она, вот та, которая представлялась душе моей и наяву и в мечтах сновидения. Ей отдаю я и руку и сердце.
Людмила едва не лишилась чувств. Святослав подвел свою нареченную невесту к великому князю Владимиру, а потом посадил подле него на кресло из слоновой кости.
— Какой выбор! — шептали оскорбленные красавицы, глядя на скромную Людмилу, одетую просто и не имеющую блестящей красоты.
Пересвета и Мирослава были вне себя от досады и зависти.
— Кто бы подумал, — говорили они одна другой, — нам предпочесть Людмилу — какое ослепление!
Мужчины тоже смотрели на Людмилу, но чувства их были другого рода.
— Как она прелестна! — говорили и старики и молодые. — Какая привлекательная скромность, какой невинный взгляд, какая нежная, милая душа изображается на ее приятном лице.
Людмила сама не понимала того нежного чувства, которым переполнилось ее сердце. Она не смела взглянуть на прекрасного князя Святослава. Святослав пожимал ее руку и ободрял своим взглядом.
Когда великий князь Владимир начал говорить, все утихло.
— Сын мой, — сказал он прекрасному Святославу, — твой выбор приятен моему родительскому сердцу, но красота не одно достоинство супруги. Я хочу, чтобы она была соединена с качествами и дарованиями более надежными. Избранная тобою невеста превосходит всех других прелестью лица. Посмотрим, каковы ее дарования и ум.
Людмила побледнела, услышав слова великого князя Владимира.
— Ах! — воскликнула она. — Я ничему не училась! Это минутное торжество послужит только к тому, чтобы доказать всему свету мое невежество. Отпусти меня, великий князь Владимир. Я пришла сюда не для того, чтобы оспаривать у других, более достойных, то счастье, для которого не предназначена судьбой. Я пришла насладиться счастьем одной из моих милых подруг. Отпусти же меня, мой жребий — скрываться в бедной хижине, ходить за цветами, довольствоваться уделом низким и никогда не мечтать о троне.
Князь Владимир посмотрел с улыбкой благоволения на скромную Людмилу и приказал ей остаться на своем месте.
Принесли стройные гусли. Все красавицы, каждая в свою очередь, запели песни о храбрых витязях или нежной любви. Каждая пела о том чувстве, что влекло ее сердце к прекрасному князю Святославу.
Пришла очередь Людмилы. Она побледнела и затрепетала, но вдруг кто-то невидимый прошептал ей на ухо:
— Не бойся, Людмила! Пой ту песню, которую пела тебе твоя матушка, когда качала тебя в колыбели.
Людмила узнала голос старушки, которая подарила ей пояс.
Она взяла в руки гусли, и чудо! Пальцы ее с легкостью ветра полетели по струнам, а голос — чистый и звонкий, запел песню, которую слышала она в далеком детстве.

«Роза, весенний цвет, скройся под тень
Рощи развестистой. Бойся лучей
Солнца палящего, нежный цветок!» —
Так мотылек золотой розе шептал.
Розе невнятен был скромный совет:
Роза пленяется блеском одним!
«Солнце блестящее любит меня;
Мне ли, красавице, тени искать?»
Гордость безумная! Бедный цветок!
Солнце рассыпало гибельный луч:
Роза поникла пышной главой,
Листья поблекли, запах исчез.
Девица красная, нежный цветок!
Розы надменной помни пример.
Маткиной-душкою скромно цвети,
С мирной невинностью цветом души.
Данный судьбою скромный удел,
Девица красная, счастье твое!
В роще скрывался, ясный ручей,
Бури не ведая, мирно журчит!

Людмила замолчала, но голос ее еще долго отдавался в сердцах слушателей. Молодой князь в восхищении прижал ее к своему сердцу:
— Ты ангел, слетевший с неба для того, чтобы сделать меня счастливым!
Опять заиграла музыка, и началась пляска. Соперницы Людмилы очаровали зрителей красивыми движениями, легкостью и быстротой. Но Людмила затмила их искусство прелестью простоты: во всех ее движениях было что-то очаровательное — скромность, соединенная с милой веселостью. Она была сама невинность, и зрители не могли на нее насмотреться. Сердца их летели за нею вслед… Музыка замолчала… Людмила с потупленными глазами, с разгоревшимся румянцем на щеках села на свое место. Она не смела радоваться, не смела взглянуть на Святослава.
Давно уже прошла половина ночи. Великий князь взял Святослава за руку, и они вышли из палаты вместе с боярами и богатырями. Красавицы тоже удалились, — но испытание на этом не окончилось — оно должно было продолжаться три дня подряд.
Людмилу отвели в дворцовый терем, великолепно убранный, и приставили к ней множество прислужниц. Она осталась одна, погруженная в задумчивость, с новыми, доселе незнакомыми ей чувствами и с милым образом прелестного Святослава в душе.

А мы, оставив на время Людмилу, вспомним о двух ее подругах, Пересвете и Мирославе.
— Могли ли мы вообразить, — говорила Мирослава Пересвете, — чтобы нам предпочесть Людмилу! Или все они слепы, или в том поясе, который подарила ей старуха, есть какая-то хитрость. Она была к нам столь щедра, могла ли она позабыть Людмилу? Конечно, ее простой пояс драгоценнее наших, осыпанных жемчугом и алмазами. Заметила ли ты, как он блистал на ней вчера вечером?
— Да, Мирослава, наверное, ты права. Нужно его похитить, и тогда увидим, сможет ли она помрачить тебя и меня своими дарованиями и красотой.
На другой день рано утром Пересвета и Мирослава пошли в терем Людмилы. Она бросилась к ним в объятья.
— Милые мои подруги, я сама стыжусь тех почестей, которыми вчера была осыпана! Не понимаю, как могли предпочесть меня, бедную, некрасивую Людмилу, вам — прекрасным, богатым и достойным всякого предпочтения.
— Добрая Людмила, — отвечала ей Мирослава, — странное для тебя кажется для нас весьма естественным. Мы не завидуем, но искренно радуемся твоему счастью. Время открыть тебе глаза: перестань считать себя некрасивой. Бог наградил тебя прелестным лицом. Из любви к тебе мы называли тебя дурной, ведь похвалы могли испортить твое невинное сердце. Теперь притворство не нужно, и ты наконец должна узнать, что превосходишь всех женщин красотой, любезностью и дарованиями.
— Сестрицы, не смеетесь ли вы надо мной?
— Ах, мой друг, как можешь ты о нас так думать? Мы говорим истинную правду. Но позволь нам сделать тебе одно дружеское замечание: ты имеешь два недостатка, весьма важных и препятствующих тебе воспользоваться дарами природы. Ты слишком застенчива и слишком небрежна в своей одежде. Нынче вечером мы опять будем представлены великому князю Владимиру и сыну его, Святославу. Говорят, что в Киев приехала какая-то псковитянка, красотой подобная ангелу и очень искусная в одежде. Бойся, чтобы она не похитила у тебя прекрасного Святослава. Нарядись как можно лучше — красоте твоей прилична и одежда пышная. Мы принесли тебе на выбор несколько платьев. Надень то, которое покажется тебе к лицу, и мы будем радоваться твоей победе.
Мирослава и Пересвета расстелили перед Людмилой несколько великолепных уборов. Новое чувство родилось в душе невинной девушки — она вообразила себя первой красавицей во всей русской земле и покраснела, взглянув на простой и бедный свой убор. Она примеряла принесенные платья одно за другим; выбрала самое великолепное. Хотела Людмила надеть богатый пояс поверх белой ленты, которую получила в подарок от старушки, но, по несчастью, пояс был слишком мал. Пересвета и Мирослава уговаривают ее пожертвовать бедной лентой пышному жемчужному поясу. Людмила колебалась, но потом уступила их требованиям и отдала Пересвете белую ленту, а надела жемчужный пояс.
— Какой стройный, прелестный стан! — воскликнули обе подруги. — Эта псковитянка явилась в Киев только для того, чтобы сделать еще славнее торжество нашей Людмилы. Прощай, милая подруга, вечером увидимся во дворце князя Владимира.
Они расстались. Людмила, в восхищении от нового богатого убора, любовалась на себя в зеркало, примеряла жемчужный пояс, и белая лента была ею совсем забыта.
Ах, Людмила, и ты занимаешься красотой своей, как суетная, надменная прелестница. И ты смотришься в зеркало, а прежде в светлый ручей смотрела лишь для того, чтобы полюбоваться его чистотой, легкими струйками и блестящими камушками, рассыпанными на дне.
Наконец наступила желанная минута. Красавицы, бояре и богатыри сошлись в палату великого князя Владимира. Святослав с волнением смотрел на дверь, в которую должна была войти Людмила. Раздались приятные звуки флейты. Вошла Людмила, покрытая белым покрывалом и окруженная множеством богато одетых прислужниц. Святослав побежал к ней навстречу, нетерпеливой рукой сорвал с ее головы белый покров… Боже, какая перемена! Он не узнал Людмилы.
— Что я вижу! — воскликнул изумленный Святослав. — Кто ты, незнакомка, и где моя Людмила?
— Я Людмила, неужели ты не узнал меня, Святослав?
— Ты Людмила? Не может быть, это обман!
Ропот негодования послышался в княжеской палате; никто не мог узнать Людмилы.
Князь Владимир поднял руку, и все умолкло.
— Ты называешь себя Людмилой, я верю твоим словам. Верю, что красота твоя могла измениться в течение одного дня, но дарования твои должны быть неизменны. Подайте гусли, садись и спой нам ту песню, которую ты пела вчера.
Людмила, несколько ободренная, подходит к гуслям… О чудо! Пальцы ее неподвижны, голос дик и неприятен.
Князь Владимир в великом гневе встал с престола и приказал Людмиле удалиться. Испытание было отложено до следующего вечера.

Что стало с тобой, несчастная, добросердечная Людмила? Ты плачешь, ты в отчаянии, ты страдаешь от безнадежной любви! Где твое прежнее спокойствие, где прежняя беспечность невинной души?
Заливаясь слезами, она оставила Киев и поспешила укрыться в бедной хижине, на берегу светлого источника, под сенью развесистых берез, среди которых провела она свою цветущую молодость.
«Зачем, зачем я оставила тебя, моя спокойная хижина?!» — так думала бедная Людмила, идя через рощу по знакомой извилистой тропинке.
Приблизившись к хижине, она увидела, что в ней горит огонь, и испугалась, не зная, войти в нее или нет. Наконец она решилась, отворила дверь, и что же? В хижине сидит ее знакомая старушка. Людмила остолбенела от удивления, несколько минут она не могла проговорить ни слова, наконец пришла в себя и залилась горькими слезами.
— Ах! — сказала она старушке. — Ты одна причина моего несчастья! Для чего ты возвела меня вчера на трон, которого я не искала, о котором никогда не могла и подумать? И для чего теперь, когда пленительная надежда ослепила мою душу, когда любовь в моем сердце стала для меня драгоценнее и даже почестей трона, я лишена всего, покрыта стыдом, и от кого же? От тебя, которой я не сделала никакого зла, которой, напротив, хотела сделать добро, не ожидая за это никакой награды! Прекрасные места, в которых я родилась и провела мою молодость, теперь для меня темница! Душа моя — в стенах пышного града Киева. Никогда я не забуду того, чего лишилась, чем обладала одну минуту. Какое земное счастье может служить заменой того милого взора, который устремил на меня прекрасный Святослав, которым воспламенилось мое сердце, прежде спокойное и веселое. Что сделала я тебе, чем навлекла на себя твое гонение?
— Выслушай меня, Людмила, — отвечала ей старушка. — Мне легко перед тобой оправдаться. Я полюбила тебя с первого взгляда и в знак благодарности подарила тебе пояс, который имеет силу украшать всякую женщину. Девушка, обладающая им, торжествует над всеми соперницами, но без него она теряет свою силу. Для чего же, Людмила, ты не сберегла данного мною тебе сокровища? Для чего пояс скромности ты променяла на пояс суетности? Лишившись его, ты потеряла и дары, с ним соединенные. Даже взор твоего любимого не мог узнать тебя в твоем новом наряде.
— Ах! — воскликнула Людмила. — Бедная, жалкая моя участь, я сама виновата в том, что лишила себя счастья! Никогда я теперь не увижу прежнего времени. Улетело веселье души моей, умчались мои прежние радости. Другая теперь овладеет душой прекрасного Святослава.
Людмила закрыла обеими руками свое лицо и горько заплакала.
— Утешься, мой друг, — сказала старушка, взяв ее за руку с нежной улыбкой, — тебя обманули твоя неопытность и хитрость завистливых подруг — Мирославы и Пересветы. Но ты невинна в сердце. Я возвращаю тебе потерянный пояс. Я следовала невидимо за Пересветой и Мирославой, когда они шли от тебя со своей добычей. Между ними разгорелся ужасный спор: каждая хотела иметь пояс, но он не достался ни одной. Только ты достойна обладать им по своему добросердечию и своей скромности.
Людмила бросилась целовать руки своей благодетельницы, та вытерла ей слезы, поцеловала в розовые щеки и опоясала своей белой лентой.
Вдруг, по ее слову, кровля низенькой хижины расступилась и глазам изумленной Людмилы предстала великолепная колесница, в которую были запряжены два оленя с серебряной шерстью, с золотыми рогами и крыльями. На месте старушки явилась молодая женщина ослепительной красоты, одетая в чудную одежду, сотканную из розовых лучей. Она посадила Людмилу в колесницу, олени распустили свои золотые крылья, и в один миг колесница очутилась перед стенами Киева.

Наступил вечер. Людмила, одетая очень просто, опоясанная белой лентой, вошла в палату великого князя Владимира и села на свое прежнее место, позади Пересветы и Мирославы. Они ее не заметили. Они смеялись над ее глупой легковерностью и говорили друг другу о своих гордых планах. Но Людмила не думала о них — ее взор был прикован к Святославу.
Он сидел подле великого князя Владимира задумавшись, склонив на руку голову, не удостаивая ни одним взглядом окружавших его красавиц. Душа его требовала одной Людмилы, один ее очаровательный образ носился перед ним как милый, пленительный призрак потерянного счастья!
И вдруг — о радость! Он видит ее на том же самом месте, на котором увидел в первый раз, в той же простой одежде. Видит ее с сердечной, нежной любовью, устремившую на него свой взор.
— О Людмила! — воскликнул он и бросился к ней.
— Да здравствует прекрасная Людмила! — воскликнули единогласно бояре, богатыри и витязи.
Святослав, вне себя от восхищения, подвел ее к престолу великого князя Владимира и посадил по правую его руку.
Пересвета и Мирослава побледнели от зависти и досады.
Заиграла музыка, и все опять уступили Людмиле в искусстве пляски и пения. Опять затмила она своих соперниц, которые единодушно, за исключением Пересветы и Мирославы, согласились признать ее победительницей и даже радовались ее победе — столь сильно было очарование скромной красоты, добродушия и непорочности.
Вдруг в палате раздался пронзительный вопль. Страшные змеи с отверстой пастью, с острым жалом и с горящими глазами обвились вокруг Пересветы и Мирославы вместо жемчужных поясов. Людмила бросилась к ним на помощь, желая спасти их от неминуемой смерти, но ее усилия были напрасны. Зрители оцепенели от ужаса. Вдруг послышалось тихое пение, соединенное со звуками струн, в воздухе разлился приятный запах роз и полевых фиалок, и перед всеми предстала прекрасная женщина, окруженная тихим розовым сиянием.
Людмила бросилась перед ней на колени.
— Спаси Пересвету и Мирославу! — воскликнула она, простирая к ней руки.
— Добрая Людмила, змеи, которыми они обвиты — это ядовитые змеи самолюбия и зависти. Прикоснись к ним своей белой лентой, и они исчезнут.
Людмила исполнила ее приказание, и змеи исчезли. Пересвета и Мирослава кинулись в объятия своей добросердечной подруги. Они поклялись ей в искренней дружбе и обещали любить ту, которую ненавидели и которую желали ввергнуть в погибель.
Великий князь Владимир благословил своего сына и Людмилу.
— О Святослав, — сказала прелестная невеста своему жениху, — вот моя благодетельница, которой я обязана твоим сердцем! Три дня назад я была просто бедная Людмила, но теперь…
— Друг мой, — сказала прекрасная женщина, которая явилась когда-то сестрам под видом старухи, — ничто лучше скромности не может украсить женщину, где бы она ни была, в бедной ли хижине, в княжеских ли чертогах.
Сказав так, она исчезла.
Нужно ли говорить о том, что случилось после? И можно ли вообразить, чтобы Святослав не был счастлив со своей Людмилой?

(сборник христианских сказок)
из серии «Святой родник»

Оцените статью